В сумерках. Реальная мистерия - Иван Трофимов

В сумерках

Реальная мистерия

Иван Трофимов

© Иван Трофимов, 2016

ISBN 978-5-4483-4616-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор жжет

Трудно это воспринимается, и не все это видят, но в нынешнем двадцать первом веке постепенно наступает конец классической литературы. Классической в восприятии ее категориями прошлого века (как умно получилось, аж, сам удивился). Вместе с книгами, напечатанными на бумаге, уходит в прошлое и сам автор, представляющий на многих печатных страницах свое видение мира, каких-то исторических моментов, важных событий или просто описатель человеческих жизней, неважно в каком направлении, в каком стиле или времени, в каком жанре и на каком языке. Уходит автор, конечно, не в физическом смысле, а как понятие, существующее в литературе многие столетия.

Автор уходит из литературы, журналистики, телевидения, радио и прочая. В большинстве случаев никому не интересно, что по тому или иному поводу думает журналист или писатель. Важно, что думают и говорят те люди, с которыми общается журналист. Важно и интересно мнение окружения. Именно такие материалы смотрятся и читаются с интересом, а «говорящие головы» что на телевидении, что в прессе уже мало у кого привлекают внимание.

В литературе все эти процессы не так заметны (еще издаются миллионными тиражами книги Джоан Роулинг), но и здесь человек не хочет читать длиннющие описания, нудные монологи, авторские ремарки и рассуждения на несколько страниц, характерные для литературы 19—20 веков. Читатель хочет действия, динамики, быстрого развития событий. Таким образом, возникает клиповое восприятие происходящего, эдакими взрывными отрезками, связанными между собой. Все должно происходить быстро и желательно без перерыва – открыл книгу и дочитал ее до конца, не отрываясь. Ясно, что такая книга не может быть объемной, но должна вмещать максимум интересного.

Мне кажется, что современная литература должна стать более яркой что ли, более зримой, чтобы ее воспринимал читатель в настоящем (а не в прошедшем времени, как написаны почти все произведения). То есть, написанную от первого лица: «Я живу. Я иду. Я вижу». Это, по-моему, довольно трудно, но именно тогда произойдет погружение читателя во все происходящее, вовлечение его в калейдоскоп событий, описанных в произведении. А длинные описания должны остаться только в научных трудах, там без скрупулезного описания процессов никак не обойтись. Впрочем, специалистам это будет только интересней.

Это по форме. А по сути… Конечно, не я первый пишу про то, что современная человеческая жизнь, особенно в России, далека от идеала… Что много вокруг грязи, мерзости и злобы, воровства, убийств, изнасилований, издевательств и прочих прелестей человеческого бытия. Мы рождаемся ангелами, но потом приспосабливаемся к существующей несправедливости, вписываемся в нее и ползем таким макаром по жизненной дороге, извиваясь, как змея, огибая неровности и опасности. Да вот только приползая к последней черте, становится грустно и больно, что за долгие годы не сделал ничего хорошего, что осталось бы в памяти хотя бы твоих потомков (не говоря уже о других людях) и за что тебя могли бы вспоминать долгие годы после того, как тебя не станет. Каждый об этом подумает, когда придет время. И это касается не материальных благ, как тешат себя новые российские нувориши. Как бы это ни звучало банально, но такие нравственные категории, как дружба, любовь, участие, доброта, искренность, память, – за деньги не купишь. Можно получить только видимость всего этого… суррогат. И понимание все равно придет… на последнем пороге, когда предстанешь пред светлы очи апостола Петра. Впрочем, это мое личное мнение.

А литература, все-таки, имеет большое влияние на человеческую душу. Лично мою жизнь круто повернул роман великого русского писателя 20 века Федора Абрамова «Дом». Я тогда словно очнулся, огляделся вокруг и понял, что живу не там и не с теми, дружу тоже, что вся жизнь – какой-то пьяный угар с перерывами для заработка денег для того, чтобы иметь возможность продолжения этого угара.

Я написал даже стихотворение по этому поводу, и в нем были такие строчки в конце:

…Что бы увидеть душу человекаИ самому с душою нужно быть.

Я понял, что нужно измениться самому, чтобы видеть других, нормальных людей, а не тех, что тебя окружают сейчас. Мне не стало жить легче, стало труднее, но с этого момента я старался жить правильней. К сожалению, это получалось не всегда.

Спасибо за это великому писателю с большой душой.

Так вот, то, что я представляю читателям, не претендует на истину в последней инстанции, не принуждает к чему-то и не отвращает от чего-то. Для кого-то, может быть это обыденность, в которой человек живет всю жизнь, даже не задумываясь, что может быть как-то по-другому. НО ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ НАПИСАННОГО ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ КТО-ТО, ХОТЬ ОДИН ЧЕЛОВЕК, ОГЛЯНЕТСЯ ВОКРУГ И УВИДИТ ТО, ЧТО НЕ ВИДЕЛ РАНЬШЕ: УБОЖЕСТВО ОКРУЖЕНИЯ, ИСПИТЫЕ РОЖИ СОБУТЫЛЬНИКОВ, ГРЯЗЬ И НИЩЕТУ… ГОЛОДНЫХ ДЕТЕЙ. ИЛИ ОН УВИДИТ, ЧТО В ЕГО ЦАРСКОМ БЛАГОПОЛУЧИИ УЖЕ ДАВНО ПОСЕЛИЛАСЬ ЗАВИСТЬ, ЛЕСТЬ, ЗЛОБА И АЛЧНОСТЬ РОДНЫХ ЕМУ ЛЮДЕЙ… И ЕГО ГОЛОВУ, ВДРУГ, МОЛНИЕЙ РАЗОРВЕТ МЫСЛЬ, ЧТО ВСЕ ВОКРУГ НЕ ТО И ВСЕ НЕ ТАК… ОН ВЫРВЕТСЯ ИЗ БЕЗЫСХОДНОСТИ, ПОМЕНЯЕТ ИЛИ НАЙДЕТ, НАКОНЕЦ, РАБОТУ, УЕДЕТ НА СЕВЕР, ПОЛЕТИТ В КОСМОС ИЛИ ПРОСТО УЛЫБНЕТСЯ ТЕЩЕ, РАДОСТНО ОБНИМЕТ ЖЕНУ И ПОЦЕЛУЕТ ДЕТЕЙ… А МОЖЕТ НЕ ВЫРВЕТСЯ… НО ХОТЬ ПОПЫТАЕТСЯ… ИЛИ ТОЛЬКО В ЕГО ГОЛОВЕ ВОЗНИКНЕТ НАДЕЖДА… ТОГДА МОЯ ЗАДАЧА БУДЕТ ВЫПОЛНЕНА.

Может быть, то, что я написал, похоже на что-то новое, необычное. А может это воспримется, как античный роман – откровенную нудятину, в которой не поймешь, где конец и где начало, нет постоянных героев и повествование идет от разных лиц, причем в разные временные отрезки. Я попытался, казалось бы, совершенно не связанными друг с другом клипами провести одну, единственную мысль через все произведение, чтобы все это в конце сплелось в единый узел. Получилось ли, нет – не знаю, но я писал с надеждой на то, что все у меня логически выстроено и сцеплено внутренней связью. А по прочтении, может быть, кого-то все-таки пронзит отчаянная мысль… Очень бы этого хотелось…

Я знаю – это бред и небылицы,Но хочется, чтоб можно было впредьВ своей стране, не где-то за границейДостойно жить, спокойно умереть.

Это тоже четверостишье моего стихотворения.

И вот еще, как-то в нехорошую сторону нынче трансформировалось такое понятие, как совесть. В современной России олигархи, высшие чиновники и их сыновья подвиги не совершают… А при царе героями случались даже великие князья…

В сумерках

Виктор

В сумеркахЛишь только приходит сознание собственного «я», как ты сразу понимаешь, что зря появился на этом свете, что здесь ты никому не нужен, даже родителям. Они, конечно, тебя кормят, поят, ухаживают, даже любят по-своему, насколько позволяют им это существующие обстоятельства, но в то же время ты видишь, что матери не доставляет особого удовольствия стирать твои описанные штанишки, что отец скорее купит себе кружку пива, чем какую-то конфетку тебе. Играть тебе с раннего возраста не с кем и нечем. Конечно, пока ты лежал в колыбельке, у тебя были какие-то погремушки, но стоило тебе подрасти, как игрушек не стало. Оставалось придумывать себе игры: пока отца не было дома, ты возюкал по грязному полу его вонючие тапки вместо машинок, доставал молоток и забивал в комнате все, что можно было забить, катал по полу мамины катушки с нитками, рисовал каракули на тетрадках и книжках сестры. За все это тебя наказывали – ругали или ставили в угол. Ты не понимал за что, дулся и плакал горькими слезами. Сестра тоже плакала, глядя на свои изрисованные учебники, родители были серьезные, и смотрели строго.

Дома тебя не били. Но все это было невинным огорчением по сравнению с испытанием, которое именовалось детским садом.

В детском саду тебя ненавидели. Ненавидели все. И твоему маленькому детскому умишку было совершенно непонятно, почему все это происходит именно с тобой. Ты не понимал, как нужно себя вести со сверстниками и воспитателями, чтобы с ними просто общаться без криков, побоев и ругани, ты не хотел есть противную манную кашу, совсем не такую, какую варит мама. Воспитательница и нянька насильно кормили тебя этой кашей, ты не открывал рот, нянька тебя держала за руки, а воспитательница прижимала нос, чтобы ты не мог дышать и для вдоха открывал рот, в этот момент тебе всовывали ложку каши и закрывали рот скользкой ладонью. Таким образом, в тебя запихивали положенную порцию, а когда тебя вырвало прямо на стол, то воспитательница хватала за волосы и возила твое лицо по рвотной массе. Дети вокруг смеялись.